Воин... Что это, профессия, образ жизни, тип личности, творение бога или дьявола? Он появился на заре человеческой цивилизации, его праистоки теряются в далях тысячелетий, а мифы о нем восходят к легендарным цивилизациям Атлантиды и Античной Греции.

Многообразны и загадочны пути воинской традиции, бороздящие пространства истории. Среди них есть и тупиковые тропы, ведущие к духовной деградации, трудные, опасные, порой противоречивые, но благородные дороги в поисках истины.

Воины-оборотни.

История воинства хранит массу загадок и тайн, удивительных примеров проявления сверхсилы, выхода за пределы человеческих возможностей. Например, загадка фениев - древних кельтских воинов. Кроме обычных дружин у кельтов существовали специальные штурмовые отряды - фианны. Они считались «священными» воинскими братствами, но их члены обучались сражаться не вместе, а порознь. Их суть заключалась в уподоблении диким зверям, что становилось образом жизни и мысли. Фении наносили на тела магические татуировки и во всем подражали животным. Они отказывались от какого-либо оружия и доспехов, довольствуясь лишь камнями, дубинами и другими подручными средствами. Для того, чтобы сражаться таким способом, мало было просто обладать огромной физической силой.

Главная цель и одновременно секрет подготовки фениев состоял в «пробуждении зверя» и достижении умопомрачающего состояния озверения - экстаза боевой ярости. Звериный экстаз позволял не замечать ран. «Воин-зверь» мог сохранять боеспособность без руки, ноги или даже с пробитым животом. Полагают, что кроме особых методов психотехники оборотничества, кельты использовали природные наркотические средства (к примеру, настойку из мухоморов). Они были способны в таком состоянии даже изменять физический облик, повергая в ужас врагов.

В кельтском эпосе есть описания подобных преображений. Вот как происходило превращение в звероподобное существо у героя Кухуллина. «Все суставы, сочленения и связки его начинали дрожать... Ступни и колени выворачивались... Все кости смещались и мускулы вздувались, становясь величиной с голову младенца. Удары сердца его были подобны львиному рычанию... Волосы его спутывались как ветки терновника. От лба его исходило «бешенство героя, длинное как оселок».

«Воины-звери» в Европе, как и японские ниндзя, становились изгоями общества. Они находились на положении прирученных «демонических существ» или «псов войны». Их использовали, ценя феноменальные боевые качества, но одновременно и боялись, поскольку фении страдали своего рода психическими заболеваниями, обусловленными развитием «внутренней наркомании». «Упоение боем» патологически становилось главным смыслом существования, а смерть в бою желанной, сулящей острейшее из возможных наслаждений.

Надо сказать, что воины-оборотни существуют до сих пор в Африке и Юго-Восточной Азии. Переход в звероподобное состояние совершается с помощью колдуна, шамана. И только он способен возвратить человеческий облик. Сходными способами, в том числе е помощью сильного наркотика, зомбировался «спецназ воинов ислама», или как их еще называли «воины гашиша». Естественно, подобные воинские «пути» вели в тупик. Порой даже колдун не мог превратить оборотня в человека. Кратковременное высвобождение фантастической силы в состоянии аффекта, одержимости, безумной ярости, убивало и самого бойца. Он часто погибал из-за колоссального расхода жизненной энергии. Да и не настолько эффективно было его использование в бою. Воин с помутненным сознанием не способен был овладеть боевыми искусствами, к примеру, стрельбой из лука, не мог участвовать в групповых маневрах. Впрочем, и более искусные и интеллектуальные воины-наемники были обречены на вырождение.

Трудно однозначно оценить феномен ниндзя - знаменитых шпионов средневековой Японии. Эти «воины-тени» или «крадущиеся в ночи» обладали универсальной воинской подготовкой. Продавая свое искусство и выполняя «спецзаказы», они наводили ужас как ... «демоны войны». Полагают, правда, что клановая элита ниндзя имела отношение к «посвященному воинству», обладавшему некой духовной программой. Одна из трактовок иероглифа «ниндзя» звучит как «терпеливо преодолевающий трудности». Однако понятие пути ниндзя в целом сохраняет демонический оттенок. Их воинское искусство все же осталось на уровне ремесла. Представителями духовной воинской традиции являлись самураи, следующие принципам Будо и Бусидо. Самураи не жаловали ниндзя - коварных изгоев общества, хоть и пользовались их услугами.

Самураи - совершенные смертники.

Как-то в далеком VIII веке нашей эры на восточных и северо-восточных берегах Японии родилось самурайство. В то время беглые крестьяне и вольные отходники усердно искали землю и волю на границе с айнами и, подобно донским и запорожским казакам, проводили жизнь в непрестанных стычках и походах на мятежных аборигенов, верой и правдой защищая государственные интересы. Они-то и стали первыми самураями. Лишь в Х-ХII веках, в процессе незатихавших феодальных междоусобиц, окончательно оформились владетельные самурайские роды, которые лишь номинально числились на императорской службе. Тогда сложились и устои морального кодекса «Путь лука и скакуна» (Кюба-но мити), позже превратившегося в грозный свод заповедей «Путь самурая» - Бусидо.

Великим испытанием принципов самурайской морали стала затяжная война между кланами Тайра и Минамото, закончившаяся в XII веке поголовным истреблением большинства рыцарей дома Тайра. В преданиях об этой войне - бесчисленные примеры верности вассальному долгу и бескорыстного самопожертвования, беззаветного мужества и военной хитрости, наряду с жестокостью, коварством и беззастенчивым лицемерием. Не случайно сюжеты из истории падения дома Тайра легли в основу сотен, а может, и тысяч произведений, увлекая читателей и зрителей на протяжении почти пяти столетий. Именно эта война открыла путь сёгунату - правлению самурайского сословия с верховным военачальником (сёгуном) во главе. Разгромив Тайра и оставив лишь для проформы императорский двор в Киото, Минамото Ёритомо перенес свою резиденцию в город Камакура, ставший подлинной столицей страны. Ёритомо, талантливый политик, блестящий полководец и незаурядный храбрец, впервые сумел объединить под своим знаменем разрозненные дружины самурайских кланов. От своих вассалов сёгун требовал прежде всего верности и соблюдения закона чести. Трусость, предательство и заносчивость карались смертью, стойкость в бою, усердие и скромность в личной жизни вознаграждались. Так, жертвой своей гордыни стал Тайра Хироцунэ, один из самых могущественных пленников Ёритомо. Как-то раз он отказался сойти с коня в присутствии сёгуна, затем посмел противоречить властителю - и поплатился головой. Ёритомо не пощадил даже сводного брата, Ёсицунэ, отважного полководца и первого рыцаря дома Минамото, которого заподозрил в измене.

Воинская доблесть почиталась в камакурском сёгунате за величайшее достоинство. В XII-ХIII веках установились почти все нормативы воинских искусств - роды холодного оружия, методика тренировок, правила поединков и этика поведения на поле боя.

А в годы регентства дома Ходзё (1199-1333) самураям впервые в истории довелось столкнуться с внешним врагом. Тогда на Японские острова обрушилась гроза монгольских нашествий (1274 и 1281 годы). Великий хан Хубилай, завершивший покорение Китая и фактически овладевший Кореей, горел желанием подчинить своей власти последний независимый клочок суши в Восточном море - Японскую империю. Монголы в тот период были, несомненно, носителями самой передовой в мире военной техники, заимствованной чуть ли не во всех странах Азии и Европы. Их короткие луки были вдвое дальнобойней, чем японские. Они использовали пушки и катапульты с пороховыми снарядами. А тактика конных атак была отработана до мелочей в бесчисленных завоевательных походах. Но наибольшим шоком для самураев, привыкших к определенному военному церемониалу, было полное отсутствие уважения к противнику. Обычно в междоусобных баталиях рыцарю надлежало выбрать себе достойного противника и, после обмена приветствиями и соответствующими изысканными оскорблениями, по всем правилами сразиться. Не принято было нападать сзади, не окликнув предварительно жертву, прибегать к помощи слуг и оруженосцев.

Тем не менее, интересно, что японские воины, одержав победу и захватив множество пленных в полном вооружении, даже и не подумали воспользоваться опытом пришельцев, и это нельзя назвать слепым консерватизмом, ибо школы воинских искусств не просто занимались военной подготовкой, но и прививали определенное мировоззрение, а также формировали личность. Изменить традициям воинских искусств значило для самурая отказаться от привычного типа личности, от всего комплекса этических и эстетических норм, сложившихся в течение веков.
Ямамото Цунэтомо, в прошлом самурай клана Сага, после смерти своего господина даймё Набэсима Наоситэ принял постриг и всю оставшуюся жизнь посвятил обобщению догматов самурайской чести. И, наконец, в 1716 году выходит 11 томов книги «Сокрытое в листве», принадлежащих перу Цунэтомо и ставших «Священным писанием» самураев.

Четко и довольно вразумительно требования Бусидо (Путь воина) сформулированы в «Начальных основах воинских искусств» Дайдодзи Юдзана (1639-1730):

* К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю и что унижает его достоинство.
* Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать.
* Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности.
* Уважать правило «ствола и ветвей». Забыть его - значит никогда не достигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Родители - ствол древа, дети - его ветви.
* Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его сократится со ста до десяти и с десяти до одного.
* Верность, справедливость и мужество – три природные добродетели самурая.
* Во время сна самураю не следует ложиться ногами в сторону резиденции сюзерена. В сторону господина не подобает целиться ни при стрельбе из лука, ни при упражнениях с копьем.
* Сокол не подбирает брошенные зерна, даже если умирает с голоду. Так и самурай, орудуя зубочисткой, должен показывать, что он сыт, даже если он ничего не ел.
* Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать свое имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности.
* Обладающий лишь грубой силой не достоинзвания самурая. Не говоря уж о необходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для упражнений в поэзии и постижении чайной церемонии.

Одно из ключевых требований Бусидо - несгибаемое мужество, пример которого дает нам биография Такэда Сингэна. Как-то раз заклятый враг князя - Уэсуги Кэнсин - пробился к шатру, где восседал Такэда в окружении нескольких телохранителей. Занеся меч над головой Непобедимого, Кэнсин саркастически спросил, что тот собирается делать перед лицом смерти. Такэда хладнокровно отразил меч противника своим боевым железным веером и тут же, нисколько не изменившись в лице, сложил лирическое пятистишие. Подоспевшая охрана выручила своего повелителя. Мужество подобного рода, впитавшееся в плоть и кровь самурая, не покидало его в самых трудных ситуациях. Оно было плодом физической закалки, психической уравновешенности и спокойного презрения к смерти.

Дзэн воспитывал в самураях не просто равнодушие к смерти, но даже любовь к ней, как к верному средству самоутверждения. Смерть превратилась в ultima ratio добродетели. Оскорбивший добродетель должен погибнуть. Не сумевшего же отстоять ее ждала та же участь. Это так же нормально, как восход солнца и наступление ночи. Поэтому кровавая вендетта и массовые избиения вражеских солдат были для самурая также естественны, как и массовые самоубийства в связи с поражением или индивидуальные харакири.

О ритуальном вспарывании живота харакири (точнее, сэппуку) написано много. В его содержании, несомненно, происходит столкновение с добродетелью, подтвержденной смертью. Самурай, погрешивший против заповедей Бусидо, но не совершивший низменного поступка, был избавлен от постыдной церемонии жизни. Сюзерен присылал ему приказание совершить сэппуку, дабы восстановить честь имени. Семья осужденного в этом случае не подвергалась преследованиям. Нередко и сами самураи охотно вспарывали себе живот с единственной целью - доказать чистоту своих помыслов. «Родители дали мне жизнь, учитель сделал меня человеком», - одна из заповедей самурайства. Поскольку древнее конфуцианское правило гласит, что долг ученика перед учителем выше гор и глубже морей, авторитет руководителя школы боевых искусств (немото) был абсолютно непререкаем.

Правила, перечисленные в уставе школы, варьировали большинство положений Бусидо, делая особый упор на уважении учителя (сэнсей) и старших по уровню мастерства (сэмпай). В любом уставе требование секретности стояло на одном из первых мест. Нарушение обязательств по отношению к школе каралось смертью. Среди самураев, не связанных ежедневной службой, популярно было паломничество из школы в школу с целью накопления опыта. Иногда такие странствия носили агрессивный характер. В жажде утвердить свою славу фехтовальщика, самурай, подобно своим европейским коллегам - рыцарям - вызывал на поединок всякого, кто подворачивался под руку. Если повод был особо важным, противнику посылался официальный письменный вызов с подробным и весьма напыщенным изложением мотивов. Так решались споры между конкурирующими школами.

Овладение секретами воинских искусств для самурая было равносильно бесконечному Пути - духовному и нравственному совершенствованию во имя наилучшего исполнения долга.

«Тренировке человека нет конца. Только не довольствующиеся уже достигнутым и постоянно стремящиеся к высшим достижениям будут почитаться потомством за лучших людей», - убеждает «Сокрытое в листве».