Игнатов, Олег Васильевич

Президент Московской Федерации Каратэ
Обладатель IV дана
Судья международной категории
Член Президиума Федерации Кёкусинкай России
Председатель судейской коллегии Москвы.

Гвардеец Кёкусинкай

2 мая 1995 г. исполнилось 50 лет Олегу Васильевичу Игнатову — одному из тех, кто оказался у истоков отечественной школы Кекусинкай, составил ее славную гвардию. Еще в начале 70-х годов О.В.Игнатов избрал каратэ Кекусинкай как Путь Жизни. Верность идеалам и духу Будо-каратэ сохраняет он и поныне. Известный мастер, методист, один из ведущих рефери, О.В.Игнатов имеет неоспоримый авторитет у всех приверженцев Кекусинкай. Неподдельную любовь снискал он у своих учеников, для которых, как в прежние годы, он остается "Васильичем". За этим ласковым именем — особое отношение к наставнику и другу, к человеку неизменно доброжелательному, но строгому, принципиальному и требовательному, сдержанно немногословному, но чуткому, отзывчивому и легко ранимому, человеку глубоко порядочному, с обостренным чувством справедливости и удивительно скромному. Богатый внутренний мир и образованность О.В.Игнатова в силу "добродетели скромности" во многом остаются для окружающих тайной. Лишь в общении с "Васильичем" приоткрываются грани его непростого характера. Юбилей Олега Васильевича — замечательный повод для того, чтобы сделать несколько новых штрихов к знакомому портрету этого достойного и уважаемого человека.

В моей судьбе О.В.Игнатов сыграл решающую роль как первый наставник в школе Кекусинкай. Он помог открыть глаза на каратэ как традиционное боевое искусство. Все началось с разрешения прийти к концу тренировки его секции на "Войковской" в начале лета 1977 г. По рекомендации В.С.Кузнецова, уже занимавшегося в секции, он согласился проконсультировать меня относительно исполнения в школе Кекусинкай ката Сантин (в то время я изучал традиционные Ката разных школ и стилей). Мощная концентрация и Ибуки в исполнении Игнатова сразу же породили ощущение его причастности к настоящей школе. Однако более всего поразила атмосфера тренировки. Я впервые увидел инструктора, который "пашет" вместе с учениками, время от времени вытирая заливающий глаза пот. Пол и стены зала были мокрыми... Эта атмосфера самозабвенного увлеченного труда в секции Игнатова безусловно была решающим фактором отбора учеников и лучшей "агитацией" за школу Кекусинкай.

Пример Игнатова определил и мой личный выбор. У меня появилась тогда возможность попасть в "блатную" секцию А.Штурмина, который в то время был едва ли не главным "авторитетом" в мире полуподпольного каратэ. Атмосфера его секции на "Маяковке" была решительно иной, начиная с конъюнктурно демагогической цитаты из работы В.И.Ленина о преступности отказа овладеть оружием врага (именно таким выставлялось каратэ правоверному советскому человеку*) и кончая нескрываемым высокомерием инструктора ко всем школам и стилям кроме его собственной. Ученики в "Маяковке" не столько тренировались, сколько прохлаждались. После нескольких технических действий они должны были слушать байки про старых мастеров каратэ и отбивать десятки поклонов. С галерки, наблюдать с которой я получил высочайшее разрешение, видел я и спарринги. Они также разительно отличались от реального стиля Кекусин — как своей очевидной условностью и внешней демонстративностью. Именно тогда в сознании отчетливо сложилось решение: "Если Игнатов меня не возьмет, буду тренироваться лучше сам, чем пойду в "привилегированную школу Штурмина". Мне, однако, повезло. Игнатов взял меня в свою секцию и немало сделал, чтобы направить на путь истинный...

У О.В.Игнатова я многому научился в плане методики обучения и организации учебно-тренировочного процесса. Именно ему я неизменно отдавал на экспертизу свои первые самиздатовские работы о философии каратэ, технике и ката Кекусинкай. Видя серьезность моих поисков, Игнатов относился к ним благосклонно, никогда не отказывал в совете и помощи. Я считал для себя счастьем иногда провожать его от станции метро "Пушкинская" до станции "Маяковская" (где он тогда работал), получая возможность по дороге обсудить интересующие меня вопросы. Помогал Олег Васильевич и с философской литературой, тогда чрезвычайно труднодоступной. Он вообще заботился о духовном воспитании учеников, собирая их время от времени для бесед или посещений музея Востока. Так или иначе ему удалось сплотить вокруг себя сообщество учеников, сохранивших с "сэмпаем" духовную связь и поныне.

Человечность О.В.Игнатова по отношению к ученикам сочеталась с глубочайшей преданностью общему делу. Он один из первых рискнул стать профессиональным тренером каратэ в "Локомотиве" в тот неустойчивый период, когда была создана первая советская Федерация каратэ, и когда для "бесконтактников", оказавшихся у власти, школа Кекусинкай была "бельмом на глазу". Несмотря на отсутствие специального образования, у Игнатова были все задатки профессионального тренера, не говоря уже о прекрасном знании соответствующей методической литературы. К сожалению, его деятельность в "Локомотиве" была насильственно пресечена в связи с роспуском Федерации каратэ и запретом на обучение. Одному Богу известно, какую душевную травму пережил О. В. Игнатов, вынужденный заняться прежней работой... Однако он всегда был готов вернуться к профессиональной деятельности в области каратэ. Осуществить это удалось лишь спустя десятилетие, когда О.В.Игнатов по праву вошел в руководство Федерации Кекусинкай и продолжает щедро отдавать свои силы и талант развитию нашей организации и школы. Известно, что только тот, кто отдает — получает. Получает то, что имеет подлинную духовную ценность. Таков и наш Олег Васильевич. Пожелаем же ему здоровья, стойкости и неизменного Восхождения на избранном Пути.

* Любопытно, что оправдание для занятий каратэ стиля Дзесинмон в органах Госбезопасности несколько позже нашли в том, что каратэ было объявлено "оружием революции".