М. Ояма. Философия каратэ. (Усердие)
Усердие
Если бы меня спросили, чему должен уделять человек большую часть времени, я бы ответил - тренировке. Тренируйтесь больше, чем спите. Независимо от того, какую цель вы преследуете, вы не пожалеете, если будете следовать этому жесткому правилу.
В человеческом обществе - обществе единственных существ на земле, которые осознают свое существование - величайшая награда определяется достигнутыми способностями. Люди, в сущности, способны на безграничное совершенствование и подвиг. Успех зависит от цели и усердия. Человек с возвышенными целями, но ленивый, занят ничем иным, как позерством. Его намерения являются простым проявлением и могут быть вызваны желанием славы и богатства.
Действительно возвышенные цели ведут к состоянию, положению, в котором человеку не надо ничего стыдиться. Такой человек никогда не упустит свой момент. Конечно, важна также и природа, сущность целей. Если человек имеет поставленные цели, но сам нерадив, беспечен и ветрен, то эти цели не являются, как он думает, духовно значимыми, и он не овладеет методом тренировки, который может ему помочь в их достижении.
Я являюсь очень энергичной личностью. Возможно, это и явилось причиной того, что в возрасте 13-14 лет я занимался каратэ усерднее, чем кто-либо другой. Этим можно объяснить то, что я достиг степени Шодан в 15 лет и второго дана в 18 лет. Я был маленьким, как ребенок, но вес мой увеличивался по мере занятий каратэ. Наконец мой рост достиг 175 см, и я считал его в то время очень высоким. Но молодые люди сегодня растут быстрее и выше. Среди воспитанников нашего зала (школы) мой рост является средним. Подозреваю, что я остался бы коротышкой, если бы не стал заниматься каратэ. В этом и других аспектах жизни меня вдохновляло желание стать таким же сильным и храбрым, как знаменитый самурай Миямото Мусаси. Однако я не принял решения полностью посвятить себя каратэ, пока мне не исполнилось 20 лет.
Когда я покинул дом, чтобы учиться в Токио, я должен был зарабатывать, чтобы платить за обучение. Так как я продолжал усердно заниматься каратэ, я не мог обойтись без достаточного питания и решил работать в студенческой столовой, где мог бы усиленно питаться.
Мне всегда нравилась чистота и я питал отвращение даже к малейшей грязи. Я не чувствовал облегчения до-тех pop, пока все вокруг меня не было в порядке. Мне не нравится неопределенность и бесцельность даже в отношениях с другими людьми.
Я усердно трудился в возрасте 15-16 лет. Думаю, что сегодня владелец небольшого или среднего предприятия был бы счастлив платить мне вдвое больше обычного за работу, которую я выполнял. С пяти утра до восьми вечера мой день был заполнен учебой, тренировкой и работой в обеденном зале, где я старался работать за двоих или троих потому, что я был благодарен за работу человеку, нанявшему меня. Тучный, сорока с лишним лет - мой хозяин, любил повторять, что никогда не видел, чтобы кто-то так старательно работал, как я. «Ты собираешься достичь многого, Ояма», - говорил он.
Когда я поступил на работу, столовая была грязная. Но в короткий срок я заставил ее блестеть, выскребая и вытирая все: столы, стулья, ступени, потолок, каждый изгиб и трещину, даже кромки стаканов. Я убирал помещение, где жил хозяин, его семья и другие рабочие, включая туалеты. Однажды я переусердствовал на кухне. Будучи новичком, я вычистил все горшки и сковородки порошком. Не зная, что повару нравится видеть свои сковородки покрытыми черным маслом, я отполировал их до серебряного блеска. Шеф-повар был так возмущен, что когда увидел их, дал мне сковородкой хороший подзатыльник. После этого у нас сложились добрые отношения. Я часто помогал ему в приготовлении пищи и, наконец, хозяин спросил меня, не хотел бы я заняться этим делом.
У меня не было желания работать в столовой, но я наверняка уверен в том, что этот вид трудоемкой и даже физически жестокой работы определенно поставил бы меня на должное место, Я бы сделал в десять раз больше, чем в обеденном зале, если хотел стать Бисмарком Востока»
После войны, полностью посвятив себя каратэ, я следовал тем же курсом огромного усердия. Тренировался по двенадцать часов в день, с 6 утра до 7 вечера, останавливаясь, чтобы только поесть. Прямо или косвенно я тренировал десятки-сотни тысяч каратистов, не зная ни одного, кто бы тренировался так же усердно,, как я. Те, о ком говорили как об усердных, не уделяли занятиям м половины, даже трети моего времени.
Но здесь необходимо объяснить события, приведшие меня к тому, что я полностью посвятил себя каратэ. В первые месяцы после войны была такая нехватка продовольствия и других товаров, какую молодым людям сегодня даже трудно представить. Казалось, что все пришло в упадок и, для того чтобы иметь достаточно денег, продуктов и даже женщину, лучше всего было присоединиться к какой-нибудь банде. Иллюзии о защите нации, ради которой я готов был отдать жизнь, рассеялись, и я находился в состоянии отчаяния.
Но у меня был четвертый дан в каратэ. Люди с моей ловкостью и силой очень ценились как телохранители. Я решил присоединиться к одной из банд. Но я не гордился таким выбором. Живя только для себя и довольно роскошно, я оставался мрачным и угрюмым. Не испытывая счастья, я предавался удовольствиям. Я был победителем, но сердце мое оставалось пустым и я испытывал чувство горечи.
Наконец, после того как я побил несколько американских солдат, меня приговорили к пожизненному тюремному заключению по приговору генерального штаба оккупационных войск. Моя жестокость была актом негодования против поражения Японии. Я хотел показать, что по крайней мере мне не пришлось капитулировать перед американцами. Но, тем не менее, я подвергался уголовному наказанию. Я был преступником. Мысль эта была невыносимой, хотя нечто подобное я испытывал и раньше.
Позже, работая землекопом на строительстве аэродрома, недалеко от Токио, я ударил старшего офицера и был взят под стражу. Должен заметить, что, будучи беспокойным по натуре, я всегда попадал в разйые истории. Но в последнем случае я был оправдан. Старший офицер сказал то, чего ему не следовало бы говорить, и, хотя военный трибунал вынес мне приговор, другие офицеры и солдаты были на моей стороне.
Только я сам мог наказать себя за преступление и за сознание собственного падения после того, как был посажен в тюрьму. Я спрашивал себя, что точит мое сердце. Где мои японские стремления стать выдающейся личностью, которой бы не пришлось испытать чувство, подобное тому, когда мой отец связал и запер меня в сарае. В ночной тишине я еще слышал его слова: «Ничего хорошего не выйдет из этого ребенка!»
Примерно в это время мне попалась биография Миямото Мусаси, написанная Ейи Иотикавой. Я еще раньше прочитал и полюбил эту книгу и всегда жизнь великого самурая была для меня примером. Но после прочтения этой кнвди в тюрьме она поразила меня еще больше, чем прежде, и заставила задуматься о моем жизненном пути, заставляет задумываться и сейчас.
В одной из сцен в этой книге Такуан Сехо отвлек Мусаси от тренировки под старым кедром и сказал, что молодому человеку следует отдавать свои силы на пользу другим, людям, если уж не для всего народа. Он сказал, что, будучи рожденным человеком, надо стыдиться жить подобно дикому зверю. И в связи с этим Мусаси изменил образ жизни.
В тюрьме я полностью осознал, что должен был испытать Мусаси. Я придавал особое значение его положению и плакал, перечитывая страницу за страницей. Я был заключенным. Ему был двадцать один год, мне - двадцать четыре. Снова и снова я плакал, думая о писателе Ейи Йотикава, с которым я не встречался, но который сделал для меня то, что Такуан сделал для Миямото Мусаси. В словах Такуана я слышал Йотикаву, говорящего мне: «Используй свою силу на благо других людей».
После поражения Японии я потерял свои патриотические стремления, которыми руководствовался. После войны, в тюрьме я пришел к мысли, что эти цели все еще составляют гордость моего существования. Я видел, что эти цели должны быть как можно выше и значительней. И я осознал, что упорство и продвижение шаг за шагом являются единственным путем для достижения цели по избранному пути.
Но вопрос заключался в том, что я не выбрал еще пути. Патриотические чувства, которые я потерял в момент поражения Японии, были искренни. Но теперь для военной карьеры путь был закрыт, а у меня не было другого пути.
Иногда способные, трудолюбивые, искренние молодые люди не добиваются успеха. В моей практике обучения молодежи каратэ я пришел к выводу, что именно отсутствие четко выбранного пути в жизни часто является причиной такого крушения надежд. Если человек выбрал два или три пути, даже если бы он мог иметь успех в любом из них, он снижает свои возможности в каждом и теряет к ним интерес, переключаясь на другое. Такие люди становятся многосторонне развитыми, но не достигают глубины. Важно выбрать один путь. Широта важна в жизни. Но истинное движение по одному пути также жизненно важно. Один, в тюрьме, где я редко мог общаться с людьми, я увидел луч надежды. Стоя у решетки окна, я дал клятву, что если буду свободен, посвящу себя сердцем выбранному пути - каратэ.
Пусть Япония проиграла войну, но гордость Японии, ценность воинского искусства оставались незавоеванными. Я в долгу перед теми, кто погиб в борьбе, чтобы сохранить этот дух.
Хотя в то время я любил одну женщину, освободившись, я сразу направился в горы, где полтора года усиленно тренировался каратэ. И именно с этого времени я следовал по избранному пути - пути каратэ - шаг за шагом, но с полной уверенностью.
В кино и на телевидении боец - герой всегда в самый решительный момент побеждал своего соперника. Но этот миг является лишь результатом долгого, неизвестного, невидимого курса тренировки. Тренировка является чем-то самоотверженным, продолжающимся часами каждый день. Кое-кто настолько поглощен тренировкой, что не замечает, как летит время. С утра тренировка начинается и вдруг - уже ночь.
Чтобы тренироваться таким образом, человеку необходимо забросить обычные удовольствия и отдых. У него должно быть сильное чувство самоотречения, осознание цели, которая поможет ему в преодолении соблазнов. В предисловии к биографии Миямото Мусаси Ейи Йотикава говорит, что Мусаси постоянно боролся с инстинктивными страданиями, переживаниями. Мир, в котором мы живем, является миром безграничного, неизбежного страдания. Истинная душа Миямото была подобна одному хрупкому клинку. Мудрость, которую он искал в поединке, была путем Будды. Под инстинктивными страданиями Йотикава имел в виду желания плоти, которым врожденно подвергнуты все человеческие существа. Неважно, насколько предан идее человек, - инстинктивный соблазн очень велик. Когда кто-то находится вдалеке, его сердце стремится к обществу. Отсутствие собеседника является самым болезненным переживанием, которое когда-либо приходится испытывать человеку. Но тренировка в борьбе с таким искушением неминуемо дает положительные результаты.
Я не говорю, что молодые люди должны уединяться в отдалении и посвящать себя исключительно каратэ. Это переутомляет тело и заставляет занимающегося все забросить. Человек - стадное, общительное существо. Я не признаю обоснованность существования изолированно от окружающего мира. Тем не менее, если курс тренировки в одиночку приводит к совершенству, он дает занимающемуся гарантию, уверенность для преодоления трудности. Тренироваться можно и далеко в горах и в центре города. Человек, чей разум горит желанием научиться всему в выбранном пути, будет посвящать любую возможную минуту, день - занятиям, тренировке.
Но такая полная отрешенность иногда создает людям странную репутацию. Ньютон считался странным потому, что, поглощенный своими исследованиями, он забывал про еду и сон, клал свои часы в кувшин, пытался съесть яйцо, думая, что оно сварено, хотя только что взял его в руки. Японский ученый Хидейо Ногути дни и ночи проводил в лаборатории и держал при себе белую мышь, с которой часто разговаривал. Как и многие открыватели и изобретатели, он считался сумасшедшим. И меня считали странным, когда я спустился с гор после тренировки. Дети указывали на меня пальцами и кричали, что я помешанный.
Многие друзья оставили меня. Они говорили: «Что за идея быть там, в горах, и тренироваться изо дня в день? Можно было бы понять, если бы он открыл тренировочный зал и набрал учеников. Но какая же цель в том, что не принесло ему ни цента?»
Известный священник Даген учения Дзен (1200-1293) защищал искренность, она была ключом в активной тренировке. Без отдыха я был в движении целый день и обычно находился в состоянии восторга от того, что делал. Люди наверняка думали, что я сумасшедший. Иногда я одержимо тренировался весь день, живя на деньги, зарабатываемые моей любимой. Затем я исчез на год и не посылал ей даже открытки. Я написал 12 лозунгов, которые тогда не показывал даже своим ученикам. Этот является вторым: «Изучение воинского искусства подобно восхождению на скалу, продолжай путь вперед без отдыха. Отдых непозволителен, так как он является причиной отступления от достигнутого. Стойкость день ото дня совершенствует приемы, а отдых, даже однодневный, вызывает ошибки.»
Этого и надо избегать. Надо стараться каждый день расширять свои возможности. Занимайтесь больше, чем вчера. Устанавливайте рекорды. И если границы кажутся непреодолимыми, старайтесь всем своим существом «преодолеть их. И после преодоления плоти духовная и физическая сила укрепится в вас. Вы станете новой, иной личностью. Всегда помните, что страдания в преодолении границ возможного придают новую силу. Тренировка, проводимая по одному методу и в равной нагрузке, является не более, чем гимнастикой. Изучение истинного воинского пути не происходит с простотой устного объяснения. Важность в том, что надо всегда двигаться вперед, шаг за шагом.
Человек, который следует по этому пути, обнаруживает однажды, что он сильнее, мощнее, более скор и более искусен в приемах, чем думал. Противник, выглядевший ранее большим и сильным, теперь кажется маленьким и слабым. Тот, кто работает впятеро, вдесятеро больше среднего, будет выдающимся через пару лет.
Но самоудовлетворенность, даже в значительном успехе, указывает на низкие цели. Хорошие результаты - только миг. После каждого триумфа нужно завоевывать новые вершины. Окончательная цель - просветление. Слава и победы над сильным противником являются только вехами в пути.
25.12.2004 Волков Алексей